Церковная жизнь

Церковная жизнь. Казалось бы, где найти более безопасное место? Вот тихая гавань среди бушующего моря страстей, вот лагуна, отточенная отовсюду величественными стенами гор, задерживающих бури, ураганы и прочие опасности стихии. Но и здесь, к великому сожалению, враг пытается устроить наше падение. И здесь ненавистник человеческого рода силится найти предлоги к нашей погибели. Не найдя способов побороть нас с шуей стороны, он обличается в ангела света и заходит как будто с десной страны, как будто предлагая благо, дабы мы, прельстившись его приманкой, приняли с внешне благовидным плодом смертоносный яд лукавства. Наибольшая опасность заключается в том, что практически невозможно без помощи Божией распознать уловку и разоблачить обман, поскольку они таятся в предметах, касающихся церковной жизни, которая сама по себе видится благой и служащей лишь ко благу. Именно поэтому требуется особый дар рассуждения, подаваемый от Отца Светов, дабы искусно идти тернистым и опасным путем служения Богу.

Итак, рассмотрим, возлюбленные о Христе братия и сестры, уловки лукавого. Разоблачим его коварство и оградим себя светом разума, дабы не оступиться нам, не пораниться и не впасть в сети дьявола, тщательно приготовленные им для всех, желающих идти путем спасения.

Рассмотрим, что же ждет всех встающих на путь воцерковления и начавших восходить по лествице от земли на небо. Когда человек приходит в церковь, он в первую очередь видит внешнюю картинку. Еще не приученный к сосредоточению в молитве, взор и слух его жадно впитывает все благообразие православного богослужения. Взор очаровывают аскетические образы, величественное убранство храма, облачения церковнослужителей, их ровные движения и порядок службы. В то же время слух услаждается стройным пением, покаянными мотивами, побуждающими душу к покаянию и умиротворению, столь необходимому особенно в наше наполненное шумами автострад и непрекращающейся нигде рекламы время. Человека пленяет благообразие и величественность богослужения, и так и должно быть, ибо богослужение есть не что иное, как прославление Бога и должно максимально пытаться выражать славу и величие Господа. Все это для вновь пришедших, но для участников богослужения, для церковнослужителей, начиная от клирошан, здесь есть большая опасность, могущая привести к падению и погибели. Диавол побуждает чтецов, певцов, диаконов и священников, забывая о главном (покаянии), столь приятном Господу, заботиться о том, что совершенно мерзко Ему. Побуждает размышлять о красоте своего голоса, о том, понравился ли он слушателям и заслужит ли похвалу настоятеля. Таким образом, к благому, а именно, совершению божественной службы, сатана примешивает тщеславие, низводящие на нет все добродетели, и служащее поводом к последующим падениям. Всем участникам богослужения следует ограждать себя покаянием, умножать в себе чувство собственного недостоинства и видения своей немощи.
Ибо и сами высшие совершеннейшие чины ангелов со страхом и трепетом служат Владыке всяческих, а что говорить о нас, грешных и не твердо стоящих на земле. Не нужно превращать пение в концерт и стремиться поразить слушателей различными изворотами, хоть бы они были и в древлеправославной традиции. Нужно помнить о том, что богослужение должно умиротворять душу и приводить ее к тихому покаянному настроению, дабы участвующие слышали не голос и воспроизводимые посредством его звуки, лишь на них обращая внимание, но проникались умилением от слаженности богослужения. Хуже всего для участвующего в божественной службе стараться обратить на себя внимание, выделиться, ибо тогда люди вместо внимательной молитвы и покаяния обращают внимание на него, из-за чего он делается вместо слуги Божия помощником бесов, цель которых, по преимуществу, отвлекать человека от молитвы.

Перед входящими на клирос неминуемо встает искушение показать себя. Бесы возбуждают в клирошанах желание, чтобы именно им дали почитать канон или что-то еще. Доходит до того, что всю службу человек может вместо молитвы ожидать того момента, когда уставщик даст ему прочитать ту или иную часть богослужения. Затем бесы идут далее и побуждают человека к совершенному безумию, как-то: обижаться, что им не дали что-то почитать сегодня, или что им дают читать меньше в сравнении с другими. Когда возникают такие помыслы, их нужно посекать в корне. Побеждают же они преимущественно тех, кто еще не понял, зачем он приходит в церковь.
Ибо что мы делаем в церкви? Во время литургии приносится безкровная жертва. За что приносится? За наши грехи. Приносится, чтобы приклонить Милосердие Божие к нам, прогневавшим его нашими грехами. Чтение же и пение во время богослужения — это тоже жертва, которая также приносится за наши грехи и в прославление Всемилосердного Владыки. А если так, если мы пришли принести Богу жертву, чтобы получить прощение, то где наше покаяние? Как можем мы еще стоять и требовать что-то для себя? Пришли просить прощения и приклонить колени, а сами возмущаемся, что нас обделили вниманием. Какое безрассудство! Опомнимся. Мы пришли в храм молиться и каяться о своих грехах. Как сложно это сделать, когда ты клирошанин и должен петь и читать. Как сложно истинно молиться. Мало кто может от сердца молиться Богу, когда на него смотрит вся церковь и когда лишь его голос служит ходатаем за всех предстоящих. Здесь нет места сердечному чувству, нет места искренности, нет места слезам. Здесь все это должно подавляться и подчиняться ровности и стройности чтения, дабы не соблазнить и не привлечь внимание к всяким излишествам или новшествам, иногда вносимыми слишком эмоциональным, слишком удлинненым или слишком быстрым чтением.
Будем же внимательны к себе. Будем отсекать в себе начатки помыслов, вносимых бесами. Возлюбим более тишину молитвы во время службы и отвергнем лукавое желание попеть или почитать, будто мы артисты, ждущие с нетерпением вступления нашей роли.
А если не можем, то нужно нам исповедать наше состояние духовному отцу, и, если будет нужно, сойти с клироса, дабы не погибнуть под непосильной еще для нас ношей.

Для регентов дьявол приготовил особенные сети. Так, он побуждает их соревноваться между собой и мерить, кто поет лучше. Сегодня правый клирос был лучше, говорят прихожане, а вот в прошлый раз — левый. Будто в церкви проходят соревнования. Будто в церкви происходит выступление артистов. Как больно это. Возлюбленные, братие и сестры, доколе дьявол будет смеяться над нами? Доколе будет превращать богослужение в концерт одних для других? О чем должно быть попечение регентов? Не о том, чтобы победить в этот раз и заслужить похвалу зрителей, но о том, чтобы все было слажено. Чтобы и его клирос, и противоположный могли совершить все служение равномерно. Чтобы служба побуждала всех предстоящих не к оцениванию того, кто лучше, а к покаянию, к помышлению о грехах, к сосредоточенному вниманию и собиранию помыслов. Прихожане же должны приходить на службу не как на концерт, чтобы оценить выступающих. Какое кощунство над всей Божией службой! Еще раз повторимся, что цель богослужения — это жертва Господу нашему за наши грехи. Мы приходим в церковь каяться, просить прощения и возлагать на себя обеты, а не для того, чтобы в очередной раз побывать на концерте. Поэтому и разделяются хоры на мужской и женский, дабы не было смятения, дабы мы смогли сосредоточиться и вспомнить наши прегрешения за эту неделю, испросить отпущения и прощения этих грехов. А если у нас были удачи и приобретения, то от чистого сердца воздать хвалу Господу, мысленно облобызать Его ноги за блага, которые Он послал нам.

Если же мы относимся к службе как к концерту, то мы начинаем ценить не добродетели, а таланты. Ценим братьев во Христе не просто по любви и не за истинные Дары Духа, а за внешнюю одаренность. Доходит до того, что обладающие правильным, красивым голосом «ценятся» чуть ли не как святые, пользуются почетом и всеобщим уважением, которые (почет и уважение) есть мерзость пред Господом. Покажите мне безголосых и не обладающих ни слухом ни видом, тихо стоящих позади, думая о своих грехах, и я покажу вам спасающихся. Пусть не подумает никто, будто плохо иметь красивый голос и красиво петь, это, конечно, не так. Плохо, когда нас интересует только это, когда мы тщеславимся или превозносим кого-то за то, чего он не заслуживает. Ибо что есть таланты человеческие, как не дар Божий? И само стройное богослужение в церкви — не дар ли Божий? Множество людей в храме — не дар ли Божий? Прекрасный хор в храме — не дар ли Божий? Но дьявол подстрекает нас тщеславиться и мерить себя с другими, хуже того, хвалиться, что у нас самый большой приход, или у нас самый лучший хор, или что у нас самый красивый храм. Всехвальный апостол Павел говорит нам «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?»(1 Кор.4:7-8). Дьявол знает, что лишь только мы начнем тщеславиться и считать себя достойными всех благодеяний Божиих, что как только мы превознесемся над нашими братьями и сестрами, — тут же приготовим себе падение, ибо последнее неминуемо следует за первым (превозношением). Возлюбленные, будем всеми силами бороться и просить Господа оградить нас от тех, кто глаголет «благо же, благо же» душам нашим.

Бывает и так, что древний змий, противник единения и мира, успевает внести разногласия и между целыми приходами. В каждой местности сложились свои традиции пения и чтения, свои особенности в практике богослужения. Но здесь нужно быть осторожными. Даже традиции могут стать поводом к разногласиям. В первую очередь, мы должны во всем стремиться к единству и однообразию, но должны и уважать уже сложившиеся традиции. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут, как говорится. Ибо жаждущий нашего разделения дьявол часто внушает помыслы представителям разных приходов указывать другим, как правильно, навязывая свои традиции и совершенно пренебрегая чужими. Нужно опасаться этого! Иногда доходит до того, что люди говорят, будто если петь не так, а этак, то от этого уменьшится благодать. Какое заблуждение! Неужели, если в некоем поселке клирошане поют по старинной напевке, а не по крюкам, им из-за этого Господь подает меньше благодати? Да, мы должны стремиться к единству, но в конце концов, сколько приходов, столько и различных мотивов в одних и тех же частях богослужения, и совершенно неверно будет сказать, что где-то лучше, а где-то хуже, ибо лучше там, где во время богослужения есть мир, единение и тишина в храме, а хуже там, где нет мира, даже если хор поет идеально.
Нам нужно отдать «правильности» традиций пения должное место. Ибо это внешняя форма, которая должна происходить в первую очередь от чистых сердец верующих и служить соединению их союзом любви, мира и радости в Духе Святом. И ошибаются те, кто готов жертвовать последними благами ради достижения этой полной смятения «правильности».

Так совершенно неправильно на всю церковь поправлять кого-то, привлекая всех молящихся к своему фарисейству, или совершать другие действия под видом «ревностного отстаивания» правильности службы. Таким людям радуются бесы, ибо горе-ревнители на самом деле не достигают ничего, кроме привлечения к себе всеобщего внимания, что само по себе есть худшее, что только может быть в церкви во время молитвы. Бывает, что мы и из самых лучших побуждений стремимся сохранить правильность и исправить ошибку читающего, но это наше, по-видимому, благое стремление может и, вероятнее всего, служит плохую службу, ибо не даром пишут святые отцы: «Если совершаете псалмопение вместе, и читающий ошибется в слове, не замечайте ему этого тотчас; не смутите его, хотя бы он и пропустил что. Когда же он попросит, чтоб его поправили, то сделайте это с любовию». (Прп.Авва Исаия)

Случается, что в том или ином приходе прихожане начинают превозносить своего священника, а других считать менее достойными. Хуже всего, когда говорят: «У нас самый хороший батюшка, лучше чем там-то». Какой тяжкий грех! Какое безстыдство бесов! Как смеют они внушать людям решать, кто лучше, а кто хуже? Как смеют они исправлять и осуждать промысел Божий! И люди внимают им. А почему внимают? Потому что, похвалив своего священника, они надеются присвоить эту славу и себе, ведь он-то прихожанин в этом приходе с таким-то священником. Для того бесы внушают превозносить незаслуженно кого-то из священников, чтобы отвернуть людей от всех остальных. Так, хваля одного, они многих отворачивают от других. Кажется, будто тем, у кого не такой «маститый» священник, повезло меньше. Какое безрассудство! Какое бесовское дело!
Тяжчайший грех превозносить одного из служителей Божиих, а уничижать другого. Конец этого бесовского дела — неверие в Божий промысел. Конец этого дела – сомнения, посеянные в сердца людей, производящие тьму недоверия, критиканства и постоянного сравнения одних с другими. Конец этого дела — это смятение, всегда сопутствующее приходу бесов. Да какое слово придумали-то- маститый. Что означает оно? То ли, что священник высок в добродетели и стал отцем сирот? Нет. То ли что, он стал, подобно Иову, оком для слепых, ногою для хромых? Нет. То ли, что он преисполнен милосердия и, подобно Павлу, плачет с плачущими и радуется с радующимися? Снова нет. То ли, что очи обездоленных, вдов и убогих стали видеть его чаще, чем собственных родственников? Тоже нет. Что же похвального тогда в этом слове? Что хотят сказать им? Что общего у этого слова с христианским смирением? Скажем ли мы так о всехвальном Павле? Осмелимся ли мы поставить это слово рядом с именем Христа? Что за незаслуженное превозношение?

Это превозношение доказал все тот же всехвальный Павел, или, точнее сказать, Сам Христос чрез него: «Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне [, а вы — маститые, — ред.]. Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих.» (1 Кор.4:10-14).
Слышите как мягко, по-отечески, укоряет он нас за нашу похвалу друг другу. Конец этой похвалы – неверие, ибо сказано: «Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?» (Ин.5:44).
И напоследок скажем еще об одном, недостойным христианского смирения деле. Бывает, что по немощи нашей мы можем тщеславиться знакомствами, или принадлежностью к тому или иному знаменитому роду. Бывает мы любим и вслух говорить, что мы сыновья или дочери знаменитых или заслуживших всеобщий почет и уважение людей. Или, что носим знатную фамилию, и т.д. и т.п. Возлюбленные о Христе братия и сестры, послушаем же в конце, что пишет об этом нашем ребячестве учитель церкви, один из трех святителей Григорий Богослов.

Постыдна жизнь худая, не рождение;
Ведь знатность рода — просто гнилость давняя;
Род начинать достойней, чем заканчивать,
И честь своя прекрасней, чем семейная.
(Григорий Богослов. Мысли, написанные четверостишиями)

Простите нас Христа ради, возлюбленные о Христе братия и сестры.

Редакция «ВСП»